W010715 Курсовая работа Частное и публичное право

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3

1 НЕКОТОРЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ПУБЛИЧНОГО И ЧАСТНОГО ПРАВА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ (К ВОПРОСУ О КОМПЛЕКСНЫХ ОБРАЗОВАНИЯХ В СИСТЕМЕ ПРАВА) 5

2 ЧАСТНОЕ И ПУБЛИЧНОЕ ПРАВО РОССИИ КАК ОТРАЖЕНИЕ ДУАЛИЗМА ЕГО СИСТЕМЫ: ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ 14

3 АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СООТНОШЕНИЯ ЧАСТНОГО И ПУБЛИЧНОГО ПРАВА 21

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 34

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 35

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Процесс формирования современной российской правовой системы и российского законодательства не просто не завершен, но находится еще только в начале своего пути. В связи с этим вопрос о системе российского права был и еще долго будет предметом многих продолжительных научных споров, в ходе которых предлагаются самые разные решения: от признания только двух основных отраслей права – частного и публичного (другие – их ответвления) [1, c. 85, 96] – до выделения множества отраслей.

Окончательно этот вопрос никогда не может быть закрыт, ибо право – явление, постоянно развивающееся. На современном этапе появляются новые сферы деятельности, неизвестные раньше (например, ядерная энергетика, информационная безопасность или освоение космоса), соответственно возникают и новые отношения. Это объективно ведет к появлению новых правовых норм, регулирующих вновь возникающие в реальной действительности отношения. Будут эти нормы составлять особую отрасль права, станут лишь отраслью законодательства или будут частями традиционных отраслей права (например, гражданского или административного), может быть выяснено только в результате конкретных исследований.

Вместе с тем нельзя не отметить имеющиеся тенденции в построении системы современного российского права и законодательства. Первая из них заключается в постоянном (систематическом) появлении нормативных актов, обеспечивающих правовое регулирование вновь возникающих общественных отношений, которые неизбежно появляются в связи с кардинальными изменениями экономического и политического характера, вызванными непростой внешней и внутренней обстановкой в стране. Вторая тенденция обусловлена отсутствием системной работы по кодификации российского законодательства, что в условиях динамически меняющейся обстановки зачастую приводит к наличию норм, которые нередко не только не стыкуются, но порой и противоречат друг другу. Указанные тенденции осложняют формирование единой системы законности и правоприменительной практики в Российской Федерации.

Цель данной работы – на основе анализа традиционных взглядов о разделении системы права на публичное и частное рассмотреть и обосновать наличие новых тенденций взаимодействия частных и публичных начал в российской правовой системе.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд взаимосвязанных задач:

- изучить теоретические аспекты взаимодействия публичного и частного права в современной России;

- рассмотреть частное и публичное право России как отражение дуализма его системы;

- выявить актуальные проблемы соотношения частного и публичного права.

В процессе работы были применены общие и специальные методы научного познания: системный, сравнительно-правовой, формально-логический и др.

Рассматриваются специфические особенности диспозитивных норм частного и публичного права современной России в условиях демократизации последнего.

1 НЕКОТОРЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ПУБЛИЧНОГО И ЧАСТНОГО ПРАВА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ (К ВОПРОСУ О КОМПЛЕКСНЫХ ОБРАЗОВАНИЯХ В СИСТЕМЕ ПРАВА)

Перед началом исследования проблем правового регулирования частноправовых и публичных общественных отношений, необходимо определить, что понимается под частным правом, и какие социальные отношения составляют предмет публичного права.

Краткий объем статьи не позволяет нам воспроизводить широко известные точки зрения, доступные любому читателю, заинтересовавшемуся главной юридической дихотомией. На наш взгляд, наиболее оригинален подход к рассмотрению вопроса о разделении права на частное и публичное, высказанный Нобелевским лауреатом Ф.А.ф. Хайеком в известной работе «Право, законодательство и свобода: Современное понимание либеральных принципов справедливости и политики».

Не вызывает сомнения тот факт, что деление права на частное и публичное не является каким-то новшеством, и основы такого деления были заложены еще в далекой древности. Первые тенденции к разделению публичного и частного права были отмечены уже в Древнем Риме республиканского периода, где в Законах 12 таблиц (451–450 гг. до н. э.) правовые нормы были сгруппированы в зависимости от регулирования относительно схожих отношений, в том числе выражающих частные или публичные интересы.

Так, таблица IX содержала нормы публичного права об общественных делах; таблица VI отражала частные интересы права собственности и владения, а также правила совершения договоров, в том числе купли-продажи, приобретения и утраты движимого и недвижимого имущества. Некоторые из положений указанных таблиц впоследствии переходили из разряда публичного права в частное право и наоборот. Так, кража в римском праве считалась частным правонарушением, тогда как во всех последующих системах кража признается уголовным преступлением, т. е. относится к публичному праву. Дифференциацию публичного и частного права впервые официально провел римский юрист Ульпиан (170–228 гг.), сочинениям которого в 426 г. была придана обязательная юридическая сила. Ульпиан публичным называл такое право, которое относится к статусу и благосостоянию Римского государства в целом, в то время как частное право аккумулирует интересы отдельных (частных) лиц.

В конечном итоге правовое воздействие норм и направленность правового интереса как один из признаков деления права на частное и публичное в качестве истоков формирования комплексных начал и институтов нашли свое выражение в разделении юридических лиц на союзы и учреждения еще в римском праве. Как отмечал И.А. Покровский, в форму союза «могли вылиться различные торговые и промышленные предприятия, а также всевозможные союзы с целями неимущественными – союзы религиозные, научные, артистические, спортивные и т. д.» [19, c. 146].

Но некоторые из обнаружившихся целей (призрение бедных, насаждение просвещения и т. д.) потребовали отделения служения этим целям от конкретного физического субъекта, что осуществлялось путем назначения имущества и определения тех органов, которые будут эксплуати роваться соответственно его назначению [3, c. 146]. Таким образом, еще в римском праве были заложены основы деления юридических лиц в зависимости от целей создания: одни создаются для удовлетворения только собственных потребностей учредителей, другие – для достижения определенных общественно полезных, альтруистических целей [4, c. 38].

Выделение интереса при делении системы права на публичное и частное является традиционным подходом в российском праве начиная с советского периода и до настоящего времени. Так, согласно традиционным (общепринятым) положениям теории государства и права комплекс норм, призванных преимущественно обеспечить общественный, публичный общегосударственный интерес составляет основу публичного права, к которому относятся нормы, относящиеся к конституционному, уголовному, административному, финансовому и другим отраслям права. Если же в основе нормативного регулирования лежат интересы частных лиц, то комплекс данных норм мы традиционно относим к частному праву, основу которого составляют гражданское, семейное, предпринимательское и иные отрасли права.

В СССР в условиях почти полного отсутствия частной собственности и доминирования государственных установок роль публичного права была подавляющей и приоритетной, а все отрасли права в СССР имели моноприставку «советское». Тем не менее даже в период Советского Союза соотношение публичного и частного права было неравномерным, или, точнее, непостоянным. Так, во времена НЭПа, хрущевской «оттепели», брежневского «застоя» и горбачевской «перестройки» появлялись отдельные ростки предпринимательской инициативы и даже целые «оазисы» частного бизнеса, легализованные соответствующими нормативными правовыми актами. В качестве примера можно привести Декрет ВЦИК от 22 мая 1922 г. «Об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР»1 и принятый на его основе Гражданский кодекс от 31 октября 1922 г.2, где закреплялись такие виды собственности, как государственная, кооперативная, частная. В горбачевский период советской истории был принят Закон СССР от 19 ноября 1986 г. «Об индивидуальной трудовой деятельности», разрешавший индивидуальное предпринимательство в сфере производства товаров народного потребления и бытового обслуживания.

Произошедшая в 1990е гг. смена политической и экономической ситуации в Российской Федерации привела к новым изменениям в содержании и структуре российского права. Нельзя не отметить, что просчеты в социально-экономической государственной политике, резкий крен в сторону частных интересов, необоснованное «выпячивание» даже в публичных отраслях, например в конституционном праве, принципов рыночной экономики, свободы конкуренции, гарантий частной собственности в условиях утраты традиционных базовых ценностей и стабильности в обществе, которые в свою очередь сопровождались значительным ростом правового нигилизма среди граждан, разгул преступности заставляли как ученых, так и практиков искать новые пути и формы взаимодействия норм и отраслей публичного и частного права в целях сохранения системных начал в российском праве. Эти изыскания происходят и до настоящего времени, поскольку вопросы соотношения, взаимодействия и сближения публичного и частного права в современных экономических условиях не только не теряют своей актуальности, но и получают новый импульс для развития. При этом совершенно очевидно, что инициативы, исходящие от государства и выражающие прежде всего публичные интересы, неизбежно затрагивают и частные потребности, а соответственно, частные интересы в свою очередь влияют на публичные, а в некоторых случаях обусловливают или сдерживают их.

Нельзя не отметить, что разделение права на публичное и частное не является признаком мировых правовых систем, это отличительная характеристика именно континентальной (романогерманской) системы права. Разделение публичного и частного права возможно лишь при наличии, с одной стороны, публичной власти в той или иной форме, с другой – частной собственности и свободы предпри нимательства. Отсутствие хотя бы одного из данных элементов приводит к невозможности отнесения тех или иных норм права к системе публичного или частного права.

В то же время в других известных правовых системах мира, например англосаксонской (англо-американской) правовой семье (США, Великобритания, Канада, Австралия), мусульманском праве (ОАЭ, Саудовская Аравия и др.), отсутствует явное разделения права на публичное и частное или такой «водораздел» вообще не проводится, что, однако, не мешает государствам, принявшим эти правовые традиции, достичь высокого уровня политико-правового и социально-экономического развития. При этом отсутствие четких критериев размежевания частного и публичного права вовсе не свидетельствует о том, что в этих странах публичные и частные интересы юридически не урегулированы и не сбалансированы.

Сочетание частноправового и публично-правового регулирования как в сфере частных, так и в сфере публичных отношений в современной России приводит к все более многосоставному, многоцелевому характеру нормативной базы и динамики общественных, экономических, производственных отношений, что в свою очередь обусловливает сомнение отдельных исследователей в том, что разграничение права на исключительно частное и публичное является аксиомой для современного российского права.

Сочетание частноправового и публично-правового регулирования как в сфере частных, так и в сфере публичных отношений является закономерным процессом правового развития, давшим толчок еще одной тенденции – образованию комплексных институтов права.

Заметим, что в юридической литературе даются различные трактовки институтов права (правовых, юридических институтов). По мнению В.К. Бабаева, нормы права, взаимосвязанные по предметнофункциональному признаку и регулирующие конкретные видовые общественные отношения, образуют правовой институт [25, c. 389]. О.П. Масюкевич определяет институт права как элемент системы права, представляющий собой объединение правовых норм, регулирующих определенную группу общественных отношений [14, c. 201]. По мнению О.С. Иоффе, юридическим институтом следует считать группу норм, объединяемых специфическим способом применения отраслевого метода к регулируемому им виду общественных отношений [10, c. 54].

В.С. Якушев определял правовой институт как основанную на законе совокупность норм, призванных регулировать в рамках предмета данной отрасли права определенное, обладающее относительной самостоятельностью общественное отношение, а также связанные с ним производные отношения [28, c. 63]. Л.А. Морозова определяет правовой институт как группу норм права, предметно-функционально связанных между собой и регулирующих конкретный вид общественных отношений, приобретающих в силу этого относительную устойчивость и самостоятельность функционирования [17, c. 230].

Таким образом, институт права традиционно характеризуют как элемент отраслевой дифференциации нормативного материала, представленный совокупностью правовых норм, регулирующих однородную группу общественных отношений, как систему взаимосвязанных норм, регулирующих относительно самостоятельную совокупность общественных отношений или какие-либо их компоненты, свойства [10, c. 180]. Вышеуказанное в полной мере позволяет рассматривать правовой институт как первичную структурную часть соответствующей отрасли права. При этом институт отрасли права, как обособленная группа норм, характеризуется следующими основными признаками: качественным единством компактной совокупности внутренне единых правовых норм; цельностью и самостоятельностью регулирования четко обозначенной группы отношений.

Отправным пунктом в понимании сущности правовых институтов, как в свое время было отмечено С.С. Алексеевым, может быть «предмет правового регулирования» [11, c. 140–141]. Перед правовым регулированием стоит задача воздействия на весь комплекс соответствующих общественных отношений. Кроме этого, по мнению С.А. Авакьяна, «политико-правовые принципы являются стержнем, вокруг которого объединяется определенная совокупность общественных отношений, а, следовательно, и совокупность норм, их регулирующих» [1, c. 20].

Таким образом, в содержании правового института всегда надо видеть воплощение правовых принципов (идей), в соответствии с которыми происходит воздействие права на соответствующую область общественных отношений.

Как уже было отмечено ранее, развитие экономических, социально-политических отношений, научно-технического прогресса приводит к появлению множества комплексных актов, затрагивающих целые сферы социальной жизни (хозяйство, здраво охранение, охрана и рациональное использование природных объектов и т. д.) или их участки. Указанные акты являются базовыми для формирования комплексных структурных единиц (институтов, отраслей) законодательства, в которых объединяется по тому или иному предметному, тематическому и целевому признаку юридически разнородный правовой материал. Формирование комплексных единиц (элементов) законодательства порождает образование уже в системе права комплексных правовых формирований, прежде всего правовых институтов. Указанные комплексные институты являются одной из форм взаимодействия между публичными и частными отраслями права.

Так, С.С. Алексеев утверждал, что комплексные институты являются специфическими, вторичными правовыми образованиями, выражающими известное удвоение нормативного материала [2, c. 58]. Он особо оговаривал, что относительно самостоятельные правовые образования возникают только тогда, когда формирование комплексной отрасли законодательства сопряжено с изменением содержания правового регулирования, введением в него специфических системных нормативных обобщений [13, c. 179–180].

Таким образом, ограничиваться трактовкой института только как совокупности норм права той или иной отрасли права вряд ли целесообразно. В связи с вышеизложенным полагаем, что в понятии правового института должны отражаться наиболее общие стороны как отраслевых (унитарных), так и межотраслевых институтов.

Следует отметить, что до настоящего времени не только на уровне учебных юридических дисциплин, но и на уровне практического правоприменения вопрос о юридической природе комплексных институтов права остается малоисследованным и во многом дискуссионным. Безусловно, что комплексные институты, во-первых, проявляются обычно в сфере действия родственных отраслей права; во-вторых, не представляют собой их механической совокупности, а по своей природе являются гармоничным сплавом однородных отношений, составляющих неразрывный предмет регулирования данных институтов; в-третьих, являются институтами нескольких отраслей права [14, c. 17–18]. Другие полагают, что связь между нормами «пограничных» (комплексных) институтов характеризуется тем, что на предмет одной отрасли права налагаются некоторые элементы метода правового регулирования другой отрасли [15, c. 21].

Комплексный институт как явление системы права и как один из механизмов взаимодействия частного и публичного права традиционно образуется в процессе заимствования одной отраслью права норм другой отрасли. Отрасль права, нормы которой заимствуются, иногда условно называют «материнской», а отрасль, в системе которой образуется комплексный институт, – «дочерней». Характерным внешним признаком комплексного института выступает факт закрепления в законах и иных источниках права «дочерней» отрасли норм «материнской» отрасли. Однако этот признак действует лишь в совокупности с другими признаками комплексного института и сам по себе далеко не всегда влечет образование комплексного института. В то же время заметим, что комплексные правовые институты, вбирающие нормы самых разных отраслей публичного и частного права, безусловно формируются вокруг конституционных норм, которые в указанных институтах играют роль не просто конституционной основы, а главного системообразующего фактора, роль материнской отрасли права, дополняемой нормами иных отраслей, выделяемых по предмету / методу правового регулирования.

Между отраслями права и комплексными институтами существует динамическая связь, поэтому многие авторы признают возможность перерастания межотраслевых институтов в самостоятельные отрасли права. Это достигается при дальнейшем развитии группы специфических общественных отношений, образующих комплексный институт права, и постепенном перерастании данного института в самостоятельную отрасль российского права. В качестве примера можно привести муниципальное право, которое на заре своего становления являлось институтом конституционного права, затем перешло в разряд комплексного института права, а затем и отрасли права, вобравшей в себя нормы не только конституционного, но и гражданского, бюджетного, процессуального права. В то же время для комплексных правовых образований в большей мере, чем в обычных отраслях, институтах, значима проблема пробелов, коллизий. Однако главный способ устранения пробелов, коллизий един для всех обособленных правовых образований, права в целом – комплексная, выверенная систематизация законодательства, учитывающая особенности правового регулирования в той или иной сфере общественных отношений.

Наличие в праве комплексных отраслей и институтов заставляет выделять наряду с традиционными видами структур права, законодательства, такими как иерархическая (вертикальная), отраслевая (горизонтальная), федеративная, еще и комплексную структуру [16, c. 22]. О комплексной структуре законодательства говорил В.Д. Перевалов. В ней он выделяет, например, природоохранительное, транспортное законодательство, законодательство о молодежи, ветеранах, женщинах [21, c. 327–328].