W003297 Дипломная работа Особенности производства по уголовным делам, подсудным мировому судье

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение 3

Глава 1. Становление и развитие производства по уголовным делам, подсудным мировому судье, в российском уголовно-процессуальном законодательстве 6

1.1. Становление уголовного процесса в царский период 6

1.2. Развитие уголовного процесса в советский период 11

Глава 2. Особенности правового регулирования производства по уголовным делам, подсудным мировому судье, по уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации 27

2.1. Виды уголовного преследования и категории уголовных дел, подсудных мировому судье 27

2.2. Порядок производства по уголовным делам, подсудным мировому судье 31

2.3. Проблемы производства по уголовным делам, подсудным мировому судье 36

Глава 3. Пути развития производства по уголовным делам, подсудным мировому судье 46

3.1. Направления развития производства по уголовным делам, подсудным мировому судье 46

3.2. Рекомендации по развитию производства по уголовным делам, подсудным мировому судье 50

Заключение 53

Список использованных источников и литературы 57

Приложение 61

Введение

Актуальность исследования. Производство у мирового судьи, являясь самостоятельным комплексным производством, в то же время дифференцировано в зависимости от характера рассматриваемого дела (дело частного обвинения или дело публичного, частно-публичного обвинения) и может осуществляться в различном порядке. Однако наибольшими особенностями обладает процедура рассмотрения уголовных дел частного обвинения. Россия выбрала путь демократического построения государства, а в любом демократическом государстве при регулировании общественных отношений приоритетными признаются права и свободы человека и гражданина, которые признаны Конституцией Российской Федерации высшей ценностью, поэтому частное обвинение как определенный вид уголовно-процессуальной деятельности привлекает в этой связи особое внимание. Частное обвинение – старейшая форма организации процесса и защиты прав и свобод человека и гражданина, которая восстанавливает нарушенное право потерпевшего вследствие совершенного против него преступления. К сожалению, на протяжении многих лет интересы потерпевшего не являлись предметом особой заботы и правовой зашиты со стороны государства. В связи с этим институт частного обвинения существовал лишь условно. Правовые возможности личности возбуждать и прекращать уголовные дела в законодательстве были закреплены с определенными оговорками, да и сам процессуальный механизм производства по делам частного обвинения отличается недостаточностью и наличием пробелов законодательного регулирования.

Но произошедшие в 90-х годах изменения в политической, социальной, экономической и духовной жизни страны привели к коренным изменениям во всех сферах человеческой деятельности. Все преобразования по своей направленности характеризуются как ярко выраженная тенденция становления правового государства. Главным стержнем проводимых реформ стало изменение системы права, где целью стал поиск оптимального соотношения интересов государства и прав человека. Пути реформирования судопроизводства под лозунгом соблюдения и охраны прав человека нашли свое отражение в судебной реформе в Российской Федерации.

Одним из направлений судебной реформы в Российской Федерации является расширение частных начал в уголовном судопроизводстве. С момента начала реформ до сегодняшнего дня проделана большая работа. Но многие нововведения не дают желаемого результата, а порой порождают новые вопросы, требующие немедленного решения. Так в 2011 г. такие статьи Уголовного Кодекса Российской Федерации как 129 (клевета) и 130 (оскорбление) были декриминализованы и переведены в Кодекс об административных правонарушениях, но через семь месяцев клевета была возвращена в Уголовный Кодекс Российской Федерации в обновленном виде.

Таким образом, производство по уголовным делам, подсудным мировому судье, в первую очередь, по делам частного обвинения, в настоящий момент нуждается в более детальном изучении не только применительно к новым историческим условиям, но и в комплексном исследовании, в научном определении его сущности в выяснении правовой природы, причин появления и путей совершенствования.

Цель исследования – рассмотрение особенностей производства по уголовным делам, подсудным мировому судье, с позиции анализа ранее действовавшего уголовно-процессуального законодательства и совершенствованию нормативно-правовой базы в обозначенной сфере для определения проблем и недостатков правового регулирования.

Задачи исследования:

1. Изучить становление и развитие производства по уголовным делам, подсудным мировому судье, в российском уголовно-процессуальном законодательстве:  рассмотреть становление уголовного процесса в царский период; проследить развитие уголовного процесса в советский период;

2. Рассмотреть особенности правового регулирования производства по уголовным делам, подсудным мировому судье, по Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации: охарактеризовать виды уголовного преследования и категории уголовных дел; установить порядок производства по уголовным делам, подсудным мировому судье; выявить проблемы по уголовным делам, подсудным мировому судье;

3. Определить пути развития производства по уголовным делам, подсудным мировому судье: выявить направления развития производства по уголовным делам, подсудным мировому судье; дать рекомендации по развитию производства по уголовным делам, подсудным мировому судье.

Объектом исследования выпускной квалификационной работы являются общественные отношения, складывающиеся в процессе деятельности государственных органов по разрешению уголовных дел.

Предметом исследования выпускной квалификационной работы являются нормы уголовно-процессуального права, регулирующие производство по уголовным делам, подсудным мировому судье.

Теоретической основой исследования послужили нормативно-правовые акты, содержащие нормы права, регулирующие производство по уголовным делам, подсудным мировому судье, а также труды таких ученых как: Е.Е. Артамонова, О.С. Головачук, И.С. Дикарев, И.С., М.Ю. Жирова, А.Л. Корякин, М.А. Новиков, З.З. Талынева, Е.И. Шигурова по тематике исследования. В ходе работы рассматривались монографии, опубликованные научные работы и статьи.

Методология исследования: теоретический анализ норм права, регулирующих порядок производства по уголовных делам, подсудным мировому судье, а также анализ воздействия этих норм на поведение участников уголовно-процессуальных отношений.

Структура работы. Выпускная квалификационная работа состоит из введения, трех глав, объединяющих в себе пять параграфов, и заключения. К ней прилагается список использованных источников и литературы, а также дается одно приложение.

Глава 1. Становление и развитие производства по уголовным делам, подсудным мировому судье, в российском уголовно-процессуальном законодательстве

1.1. Становление уголовного процесса в царский период

Первым известным законодательным источником русского права является Русская правда, наиболее древний список, датированный 916 г.

Судебный процесс Древней Руси носил ярко выраженный состязательный характер. Судебный процесс начинался только по инициативе истца, он должен был произвести заклич, то есть объявить о совершении преступления в людном месте. Затем осуществлялся свод и гонение следа, в рамках них потерпевшая сторона производила сбор доказательств и розыск преступника. Конечно, подобная процедура может быть характерна только для частного обвинения.

Стороны в процессе обладали равными правами, судопроизводство носило гласный и устный характер. Характерным является то, что преступление по Русской правде определялось не как нарушение закона или княжеской воли, а как «обида» – причинение морального или материального вреда лицу или группе лиц.

По мере того, как на Руси укреплялась государственная власть, происходил постепенный переход к пониманию преступления как деяния, которое касается всего общества. Поэтому уголовное преследование становится обязанностью государства, а оно в свою очередь создает специальные органы для их выявления, расследования, разрешения. Так в период феодальной раздробленности в Ростово-Суздальском княжестве (для него была характерна сильная княжеская власть) была создана система княжеских наместников и тиунов (судей), находящихся на кормлении у местного населения. В Новгородском и Псковском государствах, которые характеризовались слабой княжеской и сильной феодальной властью, уголовные дела рассматривались тиунами, посадниками и княжескими наместниками, кроме того к судопроизводству привлекали бояр и житьих людей (присяжных заседателей). В целях розыска преступников была создана должность пристава-обысчика. Во второй половине XIV века в северо-восточной части Руси усилилась тенденция объединения земель. Центром стало Московское княжество, которое выделилось из Владимиро-Судальского еще в XII веке. На местах для борьбы с лихими людьми создают губные органы, в их компетенцию входят разбой, татьба, убийство и поджоги. В данный период сосуществуют состязательный и розыскной процессы. При этом в рамках розыскного процесса рассматривают наиболее тяжкие преступления, дела по ним возбуждают не по инициативе заинтересованной стороны, а по усмотрению должностных лиц.

В России мировая юстиция стала зарождаться со времен Ивана Грозного. Например, В.А. Дрожжин отмечает, что «в местных органах власти присутствовали не только государственные служащие, но и выборные органы от земщины» .

Судебник 1497 г. впервые указывает на возможность применения инквизиционного процесса по делам некоторых категорий, так как розыск мог начинаться по инициативе государственного органа, а судебному рассмотрению дела предшествовали следственные действия, в частности, предусматривалась возможность применения пытки. По Судебнику 1550 г. дела, которые возбуждались частным иском, рассматривались кормленщиками. Подобное дело могло закончиться примирением сторон на любой из стадий процесса. Неявка в суд потерпевшего значила прекращение дела, а неявка подсудимого приравнивалась к признанию вины. Губные старосты вели дела розыскным и следственным порядком, для дел, которые относились к их компетенции, устанавливался особый порядок судопроизводства.

То есть, если рассмотреть эволюцию уголовного процесса России с точки зрения соотношения действия публичного и частного начал, то

первый этап его развития охарактеризовался полным подчинением государственного начала частному. Древнерусский процесс носил хорошо выраженный частно-исковой характер. Уголовное дело могло начинаться только по жалобе самого потерпевшего от преступного деяния, его семьи, иди его рода.

В дальнейшем по мере развития общества государственное начало стало поглощать частное. Сводом законов 1832 г. окончательно закрепился государственный розыскной порядок уголовного судопроизводства, участие частных лиц в уголовном процессе в качестве обвинителей было устранено.

Второй этап в истории развития уголовного процесса характеризовался тем, что процесса был сведен к безличностному производству, отсутствию какого-то проявления частного начала. Потерпевший не имел права стороны в процессе, дело продвигалось без его деятельного участия в порядке, установленном законом.

Третий этап наступил в середине XIX в. с введением в действие Судебных уставов 20 ноября 1864 г. Проведенная судебная реформа совершенно изменила судоустройство, процессуальное и отчасти материальное право Российской империи.

Цели данных преобразований были отражены в Указе Александра II: «Водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных наших, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе нашем то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть руководителем действий всех и каждого от высшего до низшего» .

Несмотря на такие прогрессивные цели, некоторые моменты не были тщательно проработанными, например, процессуальное положение потерпевших в мировом и в общих судах дореволюционной России значительно различалось. «Потерпевший в мировом суде пользовался правами обвинителя, притом не только по делам о преступлениях, преследуемых в порядке частного обвинения, но равным образов и по делам публичного обвинения. Ему предоставлялось право обличать обвиняемого перед судом, он давал не показания, а объяснения, которые не могли рассматриваться в качестве доказательств. В общем суде потерпевший признавался бесприсяжным свидетелем, и его показания служили одним из доказательств, то есть статус его был на порядок ниже» . В целом в процессуальном праве верх одержали принципы состязательности, гласности, устности. С принятием Судебных уставов инквизиционный розыскной процесс сменил процесс состязательный, который основан на свободной оценке судом доказательств, которые рассматриваются в ходе гласного судебного разбирательства. Процесс был проникнут публичным началом, а его движущей силой было государственное обвинение. И.Я. Фойницкий отмечал, что «в силу своего публичного или общественного характера обвинение принадлежит государству... и определяется интересами публичными, а не частными» .

После проведения Судебной реформы 1864 г. в уголовном процессе стало преобладать публичное начало. При этом установившийся порядок производства по уголовным делам отражал и учитывал личные интересы, и сохранял некоторые элементы частно-искового характера. По мнению И.Я. Фойницкого, к ним можно отнести возможность сосредоточения обвинительной деятельности в руках отдельных лиц как их частное право: наличие частного обвинения и возможность предъявления гражданского иска в уголовном деле.

Уставом уголовного судопроизводства прямо предусматривалось, что судебное преследование возбуждается как должностными, так и частными лицами (ст. 2). Это значило, что преследование виновных в преступлениях и проступках начиналось и производилось «учрежденными для сего властями, кроме тех означенных в законе случаев, в которых оно могло быть начато не иначе как по жалобе частных лиц» .

Случаи частного обвинения и права частного обвинителя в соответствии с Уставом делились на две группы. В первую группу входили случаи производства по делам частно-публичного обвинения, когда частному обвинителю предоставлялось только право возбуждения преследования (ст. 5) и право возбуждения уголовного иска.

Во вторую группу входили случаи, когда органы государственного обвинения вообще устранялись от вмешательства в уголовное преследование. Закон по этому поводу говорил, что по тем делам, «которые на основании законов не иначе могут быть возбуждаемы как вследствие жалобы потерпевшего от преступления или проступка» и «которые дозволяется прекращать примирением, обличие обвиняемых пред судом предоставляется исключительно частным обвинителям»  (ст. 5). Тут речь шла о делах частного обвинения.

Таким образом, как отмечалось некоторыми дореволюционными процессуалистами, следы искового характера уголовного процесса сохранились в уголовном судопроизводстве Российской империи «по делам о преступлениях частных», по которым дело «не могло быть начато иначе, как по частной жалобе потерпевшего, устанавливающей границы разбирательства» , а суд ограничивался доказательствами, предоставленными сторонами, и дело могло быть прекращено за примирением потерпевшего с обвиняемым.

В меньшей мере допускалось «частное усмотрение по делам о преступлениях частно-публичных, именно только как условие возникновения уголовно-судного производства» . По общему правилу обвинение перестало быть частным делом и перешло в руки государства. Разбирательство по уголовным делам определялось публичным началом и производилось в интересах общества.

Таким образом, исследование русского дореволюционного процесса позволяет сделать вывод о том, что уголовно-процессуальное законодательство Российской империи, признав принцип публичности основным началом уголовно-процессуальной деятельности, уделяло немало места частному началу уголовного судопроизводства – проявлению волеизъявления частных лиц в уголовном деле, в том числе, частному обвинению.

1.2. Развитие уголовного процесса в советский период

Революционные изменения в государственном и общественном строе 1917 г. оказали влияние на правовую систему российского государства и на юридическую науку. В результате возникшей ситуации разрушился накопленный за несколько десятков лет, которые прошли со времени судебной реформы 1864 г., опыт и были перечеркнуты достижения российской правовой мысли. К числу положений, от которых отказались в советской России, относились идеи о самостоятельности и независимости суда, о приоритете интересов личности над государственными и общественными интересами, а также возможность проявления диспозитивного начала в уголовном процессе и т. п.

Декрет Совета Народных Комиссаров (СНК) РСФСР «О суде» от 24.11.1917  (далее – Декрет о суде №1) ликвидировал созданные судебные установления, а законами свергнутого правительства теперь можно было руководствоваться настолько, насколько они не противоречили революционной совести и правосознанию. Основной чертой уголовно-процессуального права этого периода было то, что были расширены публичные начала и сужены частные. Был реформирован и институт частного обвинения. Правовые нормы, регламентировавшие производство по делам указанной категории с 1864 г., не нашли места в новых законах Российского государства. Только отдельные положения свидетельствовали о том, что данное правовое явление все еще существовало.

К примеру, в п. 6 Декрета о суде №1 гово¬рилось о частно-уголовных делах. Но понятия частно-уголовных дел в данном документе не было, не был определен и порядок уголовного су¬допроизводства по таким делам. Декрет только предоставлял право сторонам об¬ращаться по делам этой категории к третейскому суду, то есть разрешать спор без судебного вмешательства.

Позже, в Декрете ВЦИК «О третейском суде» от 16.02.1918 , законодателем было разъяснено, что частно-уголовные дела – это «дела, по которым наказание налагается лишь по требованию жалобщика или потерпевшего (как то по делам о личном оскорблении и т. п.)», но круг таких дел закон не устанавливал.

Согласно Декрету СНК РСФСР «О суде» от 24.11.1917  и Постановлению Народного комиссариата юстиции РСФСР «Об организации и действии местных народных судов» от 23.07.1918  (далее – Постановление) сам потерпевший не мог поддерживать обвинение в суде, так как обвинение формулировалось судьей, если он видел достаточно данных для этого. Дела, преследование по которым осуществляли лишь исходя из жалобы потерпевшего, рассматривали местные суды в состав: один постоянный судья и два народных заседателя. «По делам, могущим окончиться примирением, сторонам предлагается вопрос, не желают ли они примириться» (ст. 23 Постановления). Как отмечает Е.И. Аникина, именно том, что была возможность сторон примириться до завершения судебного следствия, в отличие от других категорий уголовных дел, и  состояло своеобразие порядка производства по делам частного обвинения в данный период .

Первое упоминание о системе преступлений, преследование за совершение которых осуществлялось лишь при наличии жалобы потерпевшего, было в Циркуляре Кассационного отдела ВЦИК от 06.10.1918 . К ним относились: «всякие нарекания, клеветнические и иные измышления, оскорбления словом или в печати или действием». Они подлежали рассмотрению в местном суде, в порядке возбуждения частной жалобы потерпевшим, если не были доказаны «специально хулиганский ха¬рактер действий или злостная цель оскорбления в лице того или другого пред¬ставителя всего строя Советской республики».

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 25.05.1922  (далее – УПК РСФСР 1922 г.) и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 15.02.1923  (УПК РСФСР 1923 г.), который содержал те же нормы относительно частного обвинения, кончено, оказали свое влияние на развитие частного обвинения. Следует подчеркнуть, что законодателем не дано понятие «дело частного обвинения», а нормы, которые регламентировали частное обвинение, были «рассредоточенными» в тексте этих кодексов. Несмотря ни на что, это был важнейший шаг в развитии частного обвинения, так как в ст. 10 УПК РСФСР 1922 и 1923 гг. определялись преступления, дела о которых возбуждались только по жалобе потерпевшего. К ним относились: нанесение умышленных легких телесных повреждений, которые не причинили расстройства здоровью; нанесение побоев и иных насильственных действий, которые не носили характер истязания; клевета и оскорбление.

Необходимо подчеркнуть, что круг этих преступлений в сравнении с дореволюционным законодательством был гораздо уже. Например, согласно Уставу 1864 г. о наказаниях, налагаемых мировыми судьями  (далее – Устав 1864 г.), к делам частного обвинения были отнесены такие: дела об оскорблении чести; клевета и обида на словах и на письме; сообщение другим происходящей от непотребства заразительной болезни; разглашение с намерением оскорбить чью-либо честь сведе¬ний, сообщенных в тайне или же узнанных вскрытием чужого письма; угроза причинить кому-либо насильственные действия; угроза на словах и на письме лишить кого-либо жизни или произвести поджог; самоуправство; самовольное пользование чужим имуществом и его повреждение. Преступления, которые подлежали рассмотрению в порядке частного обвине¬ния, также также включали значительные по тяжести деяния (кра¬жа, мошенничество, присвоение чужого имущества) в случае, если они возникли меж¬ду супругами и ближайшими родственниками.

УПК РСФСР 1922 и 1923 гг. ввели такие правила производства по данным делам: возбуждение дел было возможным только исходя из жалобы потерпевшего; уголовное дело должно было быть прекращено: за примирением обвиняемого с потерпевшим до вступления приговора в законную силу; за отсутствием жалобы потерпевшего; при неявке потерпевшего или его представителя в судебное заседание, в случае, если подсудимый не просил о рассмотрении дела по существу.

Дела этой категории разрешались народным судом в составе: судья и два народных заседателя (подчеркнем, что согласно Уставу 1864 г. дела частного обвинения были подсудны мировым судам, которые были упразднены Декретом о суде №1). Потерпевшему предоставлялось право поддержания по этим делам обвинение в суде (ст.ст. 8, 10, 274 УПК РСФСР 1922 г., ст.ст. 8, 10, 270 УПК РСФСР 1923 г.). Но если прокура¬турой признавалась необходимость вступить в дело частого обвинения с целью охраны публичного интереса, то поддержание обвинения в суде принадлежа¬ло только прокурору, а дело не могло быть прекращено в случае примирения потерпевшего с обвиняемым.

Основами уголовного судопроизвод¬ства Союза ССР и союзных республик от 31.10.1924  порядок судопроизводства по делам частного обвинения был отнесен к ве¬дению союзных республик. Поэтому иногда в уголовно-процессуальных кодексах некоторых рес¬публик содержались другие нормы, которые регулировали производство по делам ча¬стного обвинения, по сравнению с УПК РСФСР 1923 г. К примеру, согласно УПК Ук¬раинской ССР примирение сторон допускалось только до момента удаления суда на совещание для постановления приговора, а возбуждение дела частного обвинения допускалось не позднее трех месяцев со дня совершения преступ¬ления (ст. 11 УПК Украинской ССР) .

Так как публичное начало в период становления советского государства имело преобладающее значение, уголовные дела частного обвинения являлись делами малозначительными, и допускалось, чтобы они рассматривались в негосударственных судах. К примеру, в сельских районах уголовные дела данной категории разрешалось рассматривать в сельских судах . В случае, если потерпевший и обвиняемый являлись рабочими и служащими одного и того же фабрично-заводского предприятия, государственного или общественного учреждения, уголовные дела частного обвинения могли рассматри¬ваться товарищескими судами, образованными в данных организациях .

Почти сразу после того, как был принят УПК РСФСР 1923 г., в уголовно-процессуальной науке начали выражаться мнения, поддерживающие идею увеличения объема полномочий прокуратуры по делам частного обвинения. Например, С.А. Хитров предложил признать за прокурором право возбуждения дел данной категории вне зависимости от воли потерпевшего, если этого требует охрана публичного интереса . К этому же призывал и В.А. Мокеев: «Действующий закон должен быть изменен. Пролетарское государство должно преследовать независимо от усмотрения потерпевшего некоторые из явлений дел частного обвинения. Отсюда прокуратуре должно быть предоставлено право в целях охраны публичного интереса самостоятельно при отсутствии жалобы потерпевшего как возбуждать дело, так и вступать в уже возбужденное» .

Указанные идеи были отражены в Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР, принятом 27.10.1960  (далее – УПК РСФСР). Несмотря на то, что термин «частное обвинение» в этом нормативно-правовом акте прямо не упоминается, ст.ст. 5, 27, 109 УПК РСФСР посвящались как раз порядку производства по делам этой категории. Круг преступлений, которые преследовались в порядке частного обвинения, оставался без изменений. Одновременно авторы нового УПК пошли по пути усиления начал публичности: за прокурором сохранялось не только право на вступление в уже возбужденное дело частного обвинения, если этого требует охрана государственных или общественных интересов или прав граждан (ч. 4 ст. 27 УПК РСФСР), но прокурор также получал возможность возбуждать дела данной категории и в случаях, если жалобы потерпевшего не было, в случае, если дело имеет особое общественное значение или если потерпевший в силу беспомощного состояния, зависимости от обвиняемого или по другим причинам не мог защищать свои права и законные интересы (ч. 3 ст. 27 УПК РСФСР). То есть, позади лица, которое пострадало от преступления, вставал «недремлющий ревнитель государственного интереса» , который был всегда готов в соответствии с социальным заказом к возбуждению уголовного дела в случае, если не было жалобы, а значит, и если у жертвы преступного посягательства не было желания к преследованию виновного лица.

То есть, развитие законодательства и уголовно-процессуальной науки о частном обвинении в советский период в значительной степени было определено взглядами на уголовное судопроизводство как деятельность, которая полностью подчинена публичному началу. При этом многие ученые-процессуалисты обращались также к пробле¬мам действия диспозитивности в уголовном процессе. Необходимо подчеркнуть, что к решению вопроса о том, может ли быть распространено действие диспозитивности на уголовное судопроизводство и, соответственно, может ли частное обвинение право существовать в советском законодательстве, разные ученые под¬ходили по-разному. Так, М.А. Чельцов считал, что советский уголовный процесс абсолютно исключает начало диспозитивности сторон, которое свойственно буржуазному судопроизводству. В учебниках уголовного процесса под его редакцией говорилось, что «частное обвинение есть институт вымирающий в нашем процессе, проникнутом в высшей степени началом публичности» . Против диспозитивности и выделения особого порядка производства по данной категории дел выступал и С.П. Мокринский, считавший, что «институт частного обвинения противоречит основам уголовного права – началам плановости и целесообразности» . «Классовую невыдержанность и несоответствие основным идеям советского права» увидел в существовании частного обвинения Б.А. Сухаревский, который предлагал исключить дела данной категории из уголовно-процессуального законодательства .

Но большая часть крупных ученых-процессуалистов советского периода (в их числе: Н.Н. Полянский, М.С. Строгович, В.М. Са¬вицкий, А.М. Ларин, А.А. Мельников, А.Л. Цыпкин и др.) признавали, что диспозитивное начало имеет объективное проявление в уголовном процессе, поэтому частное обвинение может существовать в советской правовой системе.

Например, М.С. Строгович определял диспозитивность как свободу распоряжения сторонами своими правами. В уголовном процессе, считал он, принцип диспозитивности имеет какое-то применение, но оно ограничено так, что он не может признаваться как основной принцип судопроизводства по уго¬ловным делам. Также М.С. Строгович полагал, что диспозитивность в смысле свободы распоряжения предметом уголовного преследования (обвинением), имеет проявление при производстве по уголовным делам частного обвинения, и в таком смысле это способ осуществления состя¬зательности .

А.Л. Цыпкин обосновал существование в уголовном судопроизвод¬стве начал диспозитивности тем, что лица, которые участвуют в уголовно-процессуальной деятельности, могут распоряжаться своими процессуальны¬ми правами (в том числе по делам частного обвинения), при этом обладание определенными правами не означает возникновение у них обязанности ими воспользоваться . Такого же мнения придерживались В.М. Савицкий и И.И. Потеружа, видевшие проявление диспозитивности в уголовном судопроизводстве в том, что осуществление потерпевшим своих прав не есть его процессуальная обязанность. Потерпевшим могут быть использо¬ваны предоставленные ему права для того, чтобы изобличить определенных лиц в со¬вершенном преступлении и для достижения данной цели он может принять активное участие в уголовном процессе. Но в силу начала диспозитивности потерпевший может и отказаться от реализации данных прав и полностью переложить эту обязанность на определенные государствен¬ные органы .